О том, что ЕГЭ превратился в профанацию и на каждый из тестов школьники заранее закупают вопросы, мне стало известно еще за неделю до экзамена, хотя на тот момент еще эти вопросы даже не были готовы. Все было организовано неплохо: школьники скидывались в среднем от 500 до 3 тысяч рублей (в зависимости от размера группы и договоренностей с продавцом) и получали фотографии с листочками, причем даже ответы на них были проставлены. Кому-то везло больше, ответы доставались бесплатно от друзей и одноклассников. Накануне экзамена, когда были разосланы купленные вопросы, прошел слух, что эти варианты – фальсификат. Все сначала напряглись, наименее подготовленные школьники были близки к панике. Основания для подозрений были –многие вопросы дословно повторяли прошлогодние, просто стояли под другими номерами. Однако же, как выяснилось, вопросы были настоящими, просто Минобр не особо утрудился с их изменением.

Для того чтобы написать тест на 100%, нужно было бы либо обладать хорошей памятью (все-таки в тестах несколько вариантов и запомнить их все не так просто), либо просто спрятать мобильник с закаченными ответами где-нибудь поглубже и во время экзамена выйти в туалет, чтобы освежить память.

Я попытался выяснить, сколько из сдающих экзамен воспользовались подсказками. Как выяснилось – вопросы-ответы были заранее на руках практически у всех. В том числе и у отличников, вполне искренно и серьезно готовившихся к экзаменам. Но как бы вы хорошо ни знали материал, вы же не упустите возможность подстраховать свою память, тем более когда на кону стоит ваша карьера.

То, что произошло с тестом по русскому – не исключение. То же самое будет и на следующих экзаменах. Завтра в моем распоряжении, например, будут тесты по истории. Поступают сведения и из других регионов, что у них со списыванием та же ситуация.

Кому же понадобился этот слив ЕГЭ? Понятно, зачем он нужен школьникам, но почему остальные закрыли на это глаза?

Во-первых, слив ЕГЭ нужен не только школьникам, но и самим школам, ведь каждая из них хочет похвастаться высоким выпускным баллом. Во всяком случае, по информации самих учеников, при сдаче экзамена ГИА в 9 классе (который, в отличие от ЕГЭ, принимается на территории той же школы) учителя сами помогают заполнять правильные ответы, даже когда их об этом не просят. А если школьник вдруг сдает вариант с ошибками, они при нем начинают исправлять ошибочные варианты в тестах, на правильные.

Во-вторых, слив ЕГЭ нужен руководству региональных властей, которые также заинтересованы в хорошей статистике и потому, видимо, с удовольствием закрывают глаза все на утечки. Казалось бы, единственным очевидным проигравшим тут является руководство Минобра, на которое падает весь удар репутационного ущерба.

Но и тут все не так просто. Для начала, давайте задумываться, какой вывод будет сделан из проваленного эксперимента ЕГЭ? Возвращаться к прежней системе выпускных и вступительных экзаменов никому не хочется, все помнят, насколько она была коррумпирована. Можно просто как-то модернизировать ЕГЭ и заткнуть утечки, но существует ли тут надежный способ предотвратить появление новых сливов (особенно с учетом уровня коррупции в стране в целом и особенно в некоторых регионах?) Тут, конечно, возможны нестандартные решения: например, Минобр накануне ЕГЭ может активно распространять фальшивые вопросы, чтобы дезориентировать скупщиков. Такой подход обсуждался уже, например, при борьбе с торрентами, нарушающими авторские права. Но он тоже будет малоэффективен: как и в случае с торрентами здесь выходом для покупателя становится налаживание контакта с источником, имеющим уже надежную репутацию. А таких источников уже сейчас, судя по всему, предостаточно.

Есть еще и другой выход, более радикальный – реформа по западному образцу. Если взять в качестве примера США (а именно американские университеты лидируют во всех рейтингах), то там большинство вузов ориентируются на одну из двух тестовых систем – SAT или ACT. Обе они негосударственные. Вузы сами определяют для себя какой им нужен тест и какой проходной балл. При этом, если в России главное поступить, а там уже как-нибудь да доучишься, если не совсем идиот, то в престижных американских и британских вузах главный барьер не при поступлении, а в самом процессе учебы, там церемониться никто не будет, не сдаешь экзамены на первом курсе – до свидания.

Получается сразу двойная система конкуренции: частные рейтинговые компании мотивированы на то, чтобы их тестирование максимально достоверно оценивало способности абитуриента, поэтому у них (в отличие от наших чиновников) есть стимул разрабатывать каждый год новые вопросы и следить за списыванием. И кроме того сами вузы тоже конкурируют между собой, поэтому, чтобы славиться своими выпускниками, они мотивированы на то, чтобы отобрать наиболее смышленых абитуриентов. Главная прелесть такой системы двойной мотивации в том, что государство тут никак не задействовано. Оно может играть здесь лишь роль регулятора, например, определяя, что доля платных мест не должна быть в таких-то вузах выше такого-то процента, чтобы вместе с достоинствами американской системы мы не получили и ее недостатки в виде невероятно дорого образования.

Реформа по англо-саксонскому образцу более чем хорошо вписывается в идеологию нынешних реформаторов, но до скандала с ЕГЭ ее реализовать было бы сложно, это вызвало бы скандал, тонны новых обвинений, недопониманий и т.д. Теперь же, когда ЕГЭ и так тотально дискредитирован, такая реформа будет уже выглядеть как единственный разумный выход. Получается, что и Минобразования, также как и все остальные, было заинтересовано в сливе ЕГЭ.

Это, конечно, совсем не означает, что Ливанов сам поручил устроить провокацию в адрес единогогосэкзамена. Но это может объяснить, почему министерство ничего не сделало, чтобы хотя бы минимизировать утечки.

Впрочем, радоваться пока рано. Дискредитация ЕГЭ пришлась на тот период, когда сам Минобр оказался под тяжелой информационной атакой. Сегодня ее жертвой пал замминистра Федюкин, один из идеологов реформ, правая рука Ливанова, и самый активный борец с плагиатом. Если за ним последует Ливанов, то никто уже не может быть уверен, что реформа пойдет по западному образцу, а не, например, вернется к образцам советским.