Сразу после объявления об инициативе «Антикризисного Марша» 1 марта многие в разной степени уважаемые люди подвергли его разнообразной критике. После того, как организаторы согласились на предложение Мэрии о проведении Марша в Марьино, число критиков возросло еще больше.

Многих, конечно, переубедить нельзя никакими аргументами, но обсудить основные претензии все же стоит. При этом стоит сразу оговориться, что я выражаю свое личное мнение, а не мнение организаторов.

***

Нынешний Марш является продолжением череды больших московских протестных акций, начиная с 2011-го года и кончая Маршем Мира 21 сентября 2014-го, и все же он претендует на особую роль в этом ряду.

Его особенность или, если хотите, новаторство, заметны в нескольких моментах.

Традиционный формат больших московских акций, по крайней мере, после 6 мая 2012 года, уже вполне сложился. Раз в 3—5 месяцев, когда масса очередных безобразий власти достигает критической, в среде убежденных сторонников демократии, оппозиционно настроенных по отношению к путинскому режиму и его политике, формируется запрос на публичную акцию. Это не запрос на то, чтобы заставить власть изменить политику: на то, что она прислушается к мирным 50-тысячным маршам, никто давно не рассчитывает. Скорее, участники хотят выразить свою позицию, показать, что не все согласны с телевизором, и очистить свою совесть.

Сложилась стойкая группа опытных московских активистов, которая при поддержке части политических и культурных лидеров оппозиции коллективно организует исполнение этого запроса — готовит и организует мероприятие.

Такая модель успешно работала и работает, но никто, по большому счету, не ждет от нее эффективности. Она сугубо реактивна, ориентирована, скорее, на «выпуск пара», на самовыражение участников. Это не значит, что такие акции бесполезны и не нужны: разумеется, если бы их не было, было бы еще хуже. Носители демократических взглядов чувствовали бы без них себя еще более одиноко. Снаружи Россия выглядела бы страной кладбищенского единогласия, если бы никто не защищал честь нашей Родины хотя бы так.

Сразу после аннексии Крыма, когда общество поляризовалось, а число обладателей отличной от казенной точки зрения сузилось чуть ли не до 15%, никаких других вариантов, в общем-то, и не было. Так что можно только возносить честь и хвалу и организаторам, и участникам Маршей Мира и других оппозиционных акций.

Сейчас, год спустя, есть основания надеяться на изменение ситуации. То, о чем демократическая оппозиция говорила в течение многих лет, стало очевидным для всякого. Нынешний и будущий кризис является последствием не только агрессии против Украины, но и всей внутренней и экономической политики последних 10 с лишним лет. Реальность доходов и цен разочаровывает людей, а разрыв между этой реальностью и фанфарами пропаганды может заставить их искать объяснения и решения, отличные от тех, что предлагает телевизор.

Новые обстоятельства дают шанс для большей эффективности оппозиции. Только шанс, но не попытаться воспользоваться им, было бы странно.

***

На мой взгляд, Антикризисный Марш как раз и есть первая попытка такого рода.

Марш ругают, за то, что он выступает не только против войны и политических репрессий, но и с другими политическими и социальными требованиями. Но, по-моему, такое объединение как раз и является важным новаторством Марша. Людей, которые возмущены именно агрессией против Украины и наличием политзаключенных настолько, что готовы идти на Марш только с этими требованиями, — 30—40 тысяч. Столько, сколько вышло на Марш Мира в сентябре. Они выйдут и снова. Но новым людям на таком марше появиться неоткуда.

Очевидно, существуют люди, которые, хоть и не поддерживают войну и путинскую политику в целом, но и не настолько продвинуты и активны, чтобы выйти на публичное мероприятие только ради принципиальных требований, не имеющих прямого отношения к их жизни.

Можно ожидать, что какую-то часть таких людей смогут вывести на улицу требования, связанные с их непосредственными интересами.

Так же важно, что социально-экономические, «антикризисные» требования на Марше объединены с антивоенными и политическими. Постоянным участникам протестных акций понятны политическая природа экономической неэффективности системы и связь между войной и глубиной и масштабом нынешнего кризиса. Но для многих все эти явления существуют по отдельности. То, что на Марше они соединены вместе, будет способствовать их соединению в головах.

***

До сих пор каждый марш или митинг был отдельным событием, не связанным с предыдущими и последующими. Их темы и требования были чаще всего простой реакцией на самые последние и самые заметные бесчинства власти.

Марш «Весна» делает робкую попытку уйти от чисто реактивного характера к предложению своей повестки дня, от «выпуска пара» — к эффективности. Это выражается в комплексном характере требований Марша, в технологичном подходе к агитации, к попытке вырваться из резервации убежденных оппозиционеров.

Это попытка идти по неизвестному пути. Многое выяснится в процессе, но понятно, что одно мероприятие само по себе ничего принципиально изменить не может. Шанс на какой-то успех есть только в случае, если Марш «Весна» станет стартовой точкой серии мероприятий, соединенных развитием вытекающих друг из друга требований. Выстраивание такой драматургии требует гораздо большей централизации в подготовке и организации Марша, чем это было при проведении разовых мероприятий. И то, что ответственность за инициативу проведения Марша и определение его требований приняли на себя, в первую очередь, Алексей Навальный, Михаил Касьянов, Борис Немцов и Михаил Ходорковский, вероятно, адекватно этой более централизованной модели.

Централизация демократического по сути процесса неизбежно порождает проблемы, конфликты и разочарования. Лидерам, бывает, не хватает такта и внимания по отношению к остальным участникам процесса, на них лежит большая ответственность за то, чтобы этих проблем избежать. Существенную долю ответственности за достижение общих целей в этот раз принял на себя Алексей Навальный и его команда. Некоторым это не нравится. Однако, как к этому ни относись, ресурс публичного влияния и мобилизации сторонников у Навального и его проектов существенно выше, чем у кого бы то ни было. Их активное вовлечение в подготовку Марша — важное его преимущество по сравнению с предыдущими акциями. Понятно, что больший вклад предполагает большее влияние, но и в этом случае очень важно находить способы взаимодействия, которые не отсекают и не оскорбляют всех остальных.

Впрочем, есть и проблема противоположного свойства. Некоторые участники протеста так привыкли к сложившимся форматам, настолько свыклись с нишей, в которой чувствуют себя психологически комфортно, что в штыки воспринимают любую попытку изменить статус-кво ради большей эффективности.

Есть важная новизна и в серьезном, системном подходе к подготовке к Маршу, к агитации и информированию о нем. Стратегия, рассчитанная на расширение круга участников, без этого вряд ли может быть реализована.

***

Решение согласиться на перенос Марша в Марьино, на мой взгляд, как раз в духе новых, в чем-то неизбежно экспериментальных подходов, которые проявляются в организации Марша «Весна». Понятно, что Марьино плохо тем, что с транспортной точки зрения гораздо менее удобно большинству участников мероприятия, чем центр. Плохо оно и символически: федеральные по сути проблемы естественно поднимать в Центре, а не около МКАД; отправка мероприятия на окраину воспринимается как оскорбление. Это никуда не делось.

Но есть и практический аспект: предложив нам Марьино накануне длинных праздников, Мэрия прибегла к частой практике подвешивания ситуации. Может быть, нам к четвергу-пятнице удалось бы договориться о привычных, хотя и поднадоевших слегка бульварах, а может быть, нет. Но все это время мы не могли бы из-за нынешнего драконовского законодательства агитировать за Марш даже на улице и в интернете, не говоря о рекламе в СМИ. В то же время общественная атмосфера и неправовые новации в законах не дают оснований рассчитывать на сколько-нибудь массовый выход людей на несогласованную акцию в связи с «не тем» местом. Тем более, невозможным кажется звать людей на такую акцию без острой нужды. Слишком велики издержки для самых смелых и ответственных, которые отзовутся на такой призыв.

Согласившись на Марьино, организаторы в каком-то смысле смешали карты властям, перехватили инициативу, насколько это было возможно. И это хорошо.

Совершенно не согласен с теми уважаемыми людьми, которые противопоставляют согласие на Марьино революции/ Майдану. Дела не в том, что эти инструменты неприемлемы. Наоборот, народ имеет право на восстание, и никаким другим образом диктатура сменена быть не может. Но совершенно очевидно, что в настоящее время революционная ситуация отсутствует. А иррациональное упрямство и отказ от согласования ради самого отказа, ради того, чтобы «не ходить в загон» и не «спрашивать разрешения на протест» вряд ли имеют какое-то отношение к эффективности.

***

Значит все вышесказанное, что Марш «Весна» точно будет успешным? Нет, конечно. Сама надежда на возможность нового качества публичных акций опирается на предположение об изменении общества и другие отнюдь не гарантированные факторы. Многие из ожиданий и предположений могут оказаться неверными.

Но разве это значит, что не стоит и пробовать?