Первое впечатление от предложений Путина по изменениям Конституции – мутная спецоперация с непонятными целями.
Второе, после прочтения, несмотря на отвращение, самого послания, а также многочисленных комментариев и трактовок, в большой степени такое же.
Нарочито невнятно сформулированные идеи, которые коллектив музыкантов и космонавтов должен в кратчайшие сроки пакетом вынести на некое псевдоголосование, оставляют большое пространство для интерпретаций и толкований. Зачем все это делается, какая конструкция должна получиться в результате, каков содержательный, институциональный смысл новаций, почему они предложены именно сейчас - ответы на эти вопросы аналитики дают порой противоположные.
Трудность восприятия предлагаемых изменений еще и в том, что в настоящее время они фактически не имеют никакого практического значения. В ситуации, когда большинство институтов являются полностью управляемыми имитациями, нет разницы, региональное заксобрание или Совет Федерации утверждает областного прокурора, имеет Президент право отзывать судей высших судов или они и без того полностью ему подконтрольны и сами уходят, если в Кремле ими недовольны. Эти примеры можно продолжать, но смысл у них один.
Тем не менее, конституционно-правовое значение высказанных предложений оценить можно и оценка эта однозначно негативная.
Смысл предложений Путина, в первую очередь, в дальнейшем укреплении вредной и неэффективной по своей природе вертикали власти. Сюда относится невнятная идея закрепления в Конституции «единой системы публичной власти», включающей муниципальную власть, предоставление Президенту права инициативы прекращения полномочий судей высших судов, перенос из региональных заксобраний в Совет Федерации согласования кандидатур региональных прокуроров.
Призванные, видимо, продемонстрировать усиление баланса властей предложения утверждения членов Правительства Госдумой и назначения силовых министров «по итогам консультаций с Советом Федерации» при сохранении за президентом права в любой момент уволить любого министра, конечно, совершенно фиктивны.
Но, как уже отмечено выше, в принципе все эти предложения прямо сейчас вовсе не имеют никакого значения. В нынешней ситуации различие существующего порядка и того, что предлагается Путиным, никак не поменяет реальную практику осуществления власти, поскольку конституционные гарантии прав граждан, механизмы сдержек и противовесов выхолощены и лишены содержательного значения.
Разумеется, можно предполагать, что изменения предлагаются для гипотетической будущей ситуации, в которой оттенки писаного закона будут играть роль. Но почему-то в это не верится. Правящая ныне в России клика на протяжении многих лет демонстрирует, с одной стороны, патологическую неспособность к стратегическому планированию и, вообще, к выстраиванию и реализации сложных планов, а с другой, не менее патологическую самоуверенность, не допускающую возможности столь неблагоприятных для нее изменений. В этой связи предположить, что столь тонкие и неочевидные изменения взаимоотношений между полностью подконтрольными реальной власти институтами призваны в будущем сыграть роль некоего троянского коня и содержательно послужить интересам Путина и Ко довольно сложно.
Это же, по большому счету, касается и наиболее раздражающей новации: отмены верховенства международного права над национальным. Учитывая то, что уже заявлено намерение не менять ч.4 ст.15 Конституции, закрепляющую эту иерархию норм, речь может идти только о новых казуистических формулах толкования значения международных договоров. Собственно говоря, так казуистически это и сформулировано у Путина: «требования международного законодательства и договоров, а также решения международных органов могут действовать на территории России только в той части, в которой они не влекут за собой ограничения прав и свобод человека и гражданина, не противоречат нашей Конституции». Но эта казуистика не только вошла в практику правоприменения, но и закреплена с 2015-го года в ФЗ «О Конституционном суде». Так что это и предложение Путина малосодержательно и, скорее, призвано послать идеологический месседж обществу. Впрочем, значимость и влиятельность этого месседжа я бы не переоценивал.
Тогда зачем все это? Единственной реальной новацией среди всех выглядит предложение закрепления в Конституции статуса (а фактически, скорее, просто факта существования) Госсовета. Теоретически этот орган, вероятно, может быть использована для сохранения власти Путина после истечения очередного срока полномочий.
Конечно, надежно управляемая Кремлем рабочая группа может наполнить смутные предложения Путина более конкретным содержанием, которое и будет вынесено на непонятный плебисцит. Но тогда и поговорим.
Пока же прозвучавшие в послании Путина бессвязные и довольно бессмысленные предложения выглядят либо как попытка спрятать в стоге поправок иголку введения в Конституцию Госсовета, гипотетически дающего Путину возможность пойти в 2024-м по пути Назарбаева, либо и вовсе как установка дымовой завесы, призванной отвлечь внимание общества от чего-то действительно важного.
Учитывая теоретически возможное использование объявленных поправок для сохранения власти Путина в качестве вождя уже конституционного Госсовета и реальную их направленность на дальнейшее сосредоточение власти в центре, вероятно, можно назвать их и намерением совершить конституционный переворот. Важнее, вероятно, то, что зная и индивидуального озвучившего предложения поправок автора, и их коллективного автора, всю эту чиновничью/ воровскую клику, мы можем быть уверены в том, что, что бы они ни задумали, это точно не будет чем-то полезным российскому народу и созданию Прекрасной России Будущего. Ничего хорошего ждать от этих людей не приходится.
Но вся эта неочевидность и амбивалентность вкупе с тем, что текущей российской реальности предлагаемые поправки не меняют, а существующая Конституция дойти до сегодняшней реальности нисколько не помешала, дают ответ на патетическое изумление многих уважаемых друзей (главным образом, звучащее из-за границы), вопрошающих, почему же безмолвствует народ, вообще, и оппозиция, в частности.
Я лично считаю, что оппонировать этим изменениям Конституции надо. И надо не потому, что существующая Конституция так хороша, а потому, что то, что предлагается – однозначно означает движение в сторону дальнейшего ухудшения ситуации. Я пойду 19 января на Марш в Москве с лозунгами протеста против изменений Конституции, я буду призывать голосовать против них на плебисците. Но уже проявившаяся общественная реакция показывает, что невнятные предложения мутных поправок, по крайней мере, до их уточнения, слишком абстрактны, чтобы протест против них стал основой консолидации и расширения здоровых сил общества, в отличие, в частности, от конкретных и понятных избирательных кампаний вроде летней кампании по выборам в МГД.
И все же после оглашения Путиным своего послания меня не оставляет необъяснимое чувство какой-то смутной тоски. Частично, но только частично, оно компенсируется рациональным пониманием того, что власть сама все больше разрушает спасительную для нее стабильность, а ее общая дегенеративность неизбежно будет толкать ее на новых путях к новым ошибкам, повышая вероятность появления «черных лебедей».
