Думаю, не будет преувеличением сказать, что вся российская политизированная и оппозиционная общественность в последние месяцы, затаив дыхание, следит за событиями в Киеве.
Понятно, что нас волнует сама по себе судьба Украины. В этой связи я полностью поддерживаю Евромайдан. Потому, что он борется за евроинтеграцию Украины (которая, конечно, является цивилизационным выбором, а не вопросом текущего баланса бюджета). Потому, что борется против драконовских, ограничивающих права человека репрессивных законов (пакета законов 16 января). Потому, что выступает за человеческое достоинство и свободы, и потому, наконец, что он сам по себе является живым воплощением демократии, ярким проявлением жертвенной демократической самоорганизации граждан.
Но, кроме того, для российской оппозиции все происходящее стало своеобразным то ли зеркалом, в котором она узнает свои черты, то ли сценарием альтернативной реальности, которого обычно так не хватает для оценки исторических событий.
Несмотря на всю несопоставимость, мы вольно или невольно сравниваем происходящее на улицах украинских городов с российским всплеском протеста 2011-12-го годов, не принесшим явных результатов (за исключением сомнительной партийной либерализации и новых репрессий).
Конечно, Украина не Россия по многим историческим, экономическим и политическим причинам. Много кто, включая меня, писал про это. Но именно то, что украинская власть не имеет возможностей российской, а украинские общество и оппозиция, наоборот, имеет возможности, которых нет в России, и делает украинские события ценным источником опыта для России. Опыт гражданского общества в братской Беларуси, увы, может пока научить нас только выживанию под гнетом монструозного государства. Но этому мы и на своем опыте учимся все последние годы.
Собственно говоря, оценки происходящего, даже если они напрямую не соотносятся с российскими обстоятельствами, все равно «примеряются на себя». Давать советы и учить украинских активистов у нас нет никаких оснований.
Однако ряд довольно распространенных претензий, предъявляемых к событиям на Украине, мне кажется, весьма показателен.
Говорят о нарушении закона участниками Майдана. О несостоятельности этих упреков подробно высказался Кирилл Рогов . В недемократическом государстве, где возможности граждан влиять на власть, серьезно ограничены, игра только по правилам власти – в интересах сохранения монополии на власть присвоившей ее группы. Особенно это касается «незаконных» законов, посягающих на естественные права граждан. У граждан нет обязанности соблюдать законы в такой ситуации. Разумеется, государство грозит репрессиями за их нарушение, но и террорист, захвативший заложников, угрожает карами за неподчинение. Вопрос, подчиняться ли террористу, равно как и неправовому государству – исключительно прагматический вопрос целесообразности. Стоит ли игра свеч (нарушение закона рисков)? Каковы шансы на победу путем открытого нарушения законов? Достаточно ли сильно неправовое государство, чтобы добиться исполнения своих неправовых законов? Это те вопросы, которые имеет смысл задавать вместо вопроса о законности тех или иных действий. Понятно, что риски все равно остаются, каждый человек делает свой выбор сам, не допустимы ни обман, ни, тем более, принуждение. Но, если кто-то не готов рисковать (на что имеет полное право) или боится последствий (что тоже вполне естественно и нормально), не стоит для успокоения своей совести возводить соблюдение любого (а тем более, явно беззаконного) закона неправовой власти в универсальный моральный абсолют.
Другой момент обсуждения – насилие: «Как же так? Разве можно? Необходимо любой ценой обеспечить ненасильственный характер протеста!».
Спору нет, конечно, гораздо лучше все решать мирно. Вопрос только в том, можно ли решить мирно. Если кто-то силой удерживает власть, да еще и настаивает на том, что силу имеет право применять только он, сомнительно, чтобы прогнать его и заставить честно конкурировать по общим правилам удастся без применения силы. Мне в этой связи вспоминается фраза госсекретаря США при Рейгане генерала А.Хейга: «Есть вещи поважнее, чем мир». Советская пропаганда всячески в свое время изгалялась по поводу этой фразы. А я и тогда, и сейчас согласен с ней. Народ имеет право на восстание, и это не символическая декларация, а констатация наличия у граждан реального права в случае посягательства на другие их права. За подробностями отсылаю к Леониду Волкову, с которым тоже совершенно согласен. Насилие, естественно, не самоцель, а лишь иногда неизбежное и необходимое средство, но самоцелью не может быть и ненасилие. Заложников удерживающего их силой оружия террориста освобождают обычно силой. Вопрос о ее применении в такой ситуации – вопрос не морали, а рационального расчета шансов добиться результата без ущерба для заложников.
Еще один «нож в спину» Майдана – указание на нацистов, антисемитов и еще каких-то неприятных людей, присутствующих на баррикадах. «Ну и что?» – хочу спросить я упрекающих. Не говоря о том, что этих людей отнюдь не большинство, не говоря о распространенном мнении, полагающем, что создание нации и национального государства – необходимый этап на пути к европейскому процветанию, эти неприятные люди участвуют в общем движении к Европе и демократии. А там любое требование дискриминации или формализация ксенофобии – невозможны. Но победить власть, использующую для своего сохранения институты государства и ресурсы всего общества, имеет шанс только объединенная оппозиция. Если ее официальными требованиями являются требования демократии и соблюдения прав человека, я не вижу проблем в том, какие еще взгляды есть у участников общего оппозиционного движения. По теме особенно активно эксплуатируемого госпропагандой антисемитизма, в этой связи очень внятно написал Лев Рубинштейн.
Само по себе движение Украины к Европе и демократии – безусловное благо для России. Но важным поводом для отдельной благодарности украинским активистам является их опыт, осознание и анализ которого тоже очень пригодятся нашей стране.
