1
Так уж получилось, что в новейшей истории российского гражданского общества добрая половина знаковых событий произошла именно в декабре.
12 декабря 2004 г., в День Конституции (теперь официальным праздником не являющийся) был учрежден Всероссийский гражданский конгресс, имевший, как уже следует из названия, амбициозную цель представлять все гражданское общество страны. Едва ли ВГК в этом преуспел, но свою роль в формировании современной политической карты России он все же сыграл. В структуре ВГК были установлены связи между многочисленными региональными общественными деятелями, многие из которых впоследствии либо сами вошли в различные федеральные политические организации, либо способствовали приходу в них молодых активистов.
В декабре 2006 г. состоялся первый Марш Несогласных — для своего времени стилистически и содержательно новый вид массового протеста. Сложился временный внеидеологический оппозиционный альянс, главными лицами которого стали Гарри Каспаров, Михаил Касьянов и Эдуард Лимонов. Логическим продолжением маршей 2006-2008 гг. была «Стратегия-31»: регулярные сходы граждан в защиту 31-й статьи Конституции, гарантирующей свободу собраний, шествий и митингов. Пожалуй, тот самый случай, когда уместна фраза «все мы вышли из «Шинели» Гоголя».
В декабре 2008 г. было создано движение «Солидарность», объединившее почти всю активную на тот момент демократическую оппозицию. «Солидарность» стала первой политической организацией в России, сумевшей эффективно реализовать модель коллективного лидерства. Внутреннее соперничество Бориса Немцова и Гарри Каспарова на протяжении трех лет создавало, как это ни парадоксально, устойчивый центр притяжения. «Солидарность» сумела быстро доказать электоральную состоятельность либералов (именно Немцов, а не кандидаты от КПРФ или ЛДПР, оказался главным соперником ставленника власти на выборах мэра Сочи в 2009 г.) и стала главной движущей силой «Стратегии-31» в Москве, несмотря на относительный приоритет и амбиции Лимонова.
В декабре 2010 г. на Манежной площади в Москве прошла самая крупная и известная за последние годы акция радикальных русских националистов, сопровождавшаяся вспышками агрессии и насилия. Ее политические итоги противоречивы. С одной стороны, власть традиционно разыграла карту якобы сдерживающего русский бунт «главного европейца». С другой стороны, окончательно оформилось медийно значимое крыло русского национализма лицами которого стали Александр Белов-Поткин, Константин Крылов и Владимир Тор. Лавируя между анонимными молодыми «ультрас», враждебными скептиками из организаций «красно-коричневых» ветеранов и, вероятно, кураторами из силовых структур, они взяли курс на создание националистической оппозиции, более или менее интегрированной в антисистемный протест.
Наконец, в декабре 2011 г. начались знаменитые московские массовые протесты против фальсификации итогов выборов в Госдуму, которые затем прокатились волной по всем крупным городам страны. 5 декабря по призыву стремительно набиравшего популярность Алексея Навального на митинг «Солидарности» у Чистых Прудов пришли тысячи людей, ранее никогда не участвовавших в уличных акциях. Арест Навального и нескольких организаторов митинга лишь подхлестнул протестную активность: 10 декабря на Болотной площади и 24 декабря на проспекте Сахарова собралось на порядок больше людей.
В сущности, протесты 2011-12 гг. были реакцией городского среднего класса на рост авторитаризма и консервацию режима, которые стали очевидны после решения Владимира Путина стать президентом страны в третий раз. Косность и клановость путинской управленческой пирамиды, практическое отсутствие социальных лифтов и нарастающие контрасты между богатыми и бедными, дефицит идей и ценностей, привлекательного образа будущего страны — всё это находилось и находится до сих пор в явном противоречии с настроениями активной части общества. Существенно, что эта активная часть общества в большинстве своем вовсе не склонна отождествлять свои интересы с политической деятельностью оппозиции. В своем роде, она вполне системна — и, например, стремление путинского истеблишмента приобретать недвижимость и давать детям образование за рубежом имеет эту же природу. Поэтому вполне органично активное участие в протестах 2011-12 гг. Ксении Собчак, Божены Рынска и других неожиданных для многих персонажей. И отчасти именно поэтому власть сравнительно легко справилась с «Болотной».
Главная причина кратковременности и относительной слабости нового протеста напрямую связана с неспособностью или нежеланием его участников осознать и оформить свои коллективные политические интересы. Попытка, впрочем, была осуществлена — осенью 2012 г. был избран Координационный Совет оппозиции, но из-за упущенного времени и ряда серьезных организационных ошибок ему так и не удалось вернуть захваченную в декабре инициативу. Спустя год, когда полномочия КС истекли, он тихо скончался, не сумев обеспечить выборы своего следующего состава.
2
Сегодня о российском гражданском обществе если и говорят, то с горькой усмешкой: оно, дескать, практически полностью задавлено властью или контролируется ею. Надежды и ожидания, возникшие в 2011-12 гг., сменились глубоким скепсисом и разочарованием.
События, произошедшие за последний год в соседней Украине, усугубили это положение дел. Сравнение победоносного Майдана с разгромленной Болотной и особенно подверженность абсолютного большинства граждан постимперской кремлевской пропаганде продолжают производить свой удручающий эффект.
Но все же в современной России существуют и социальная динамика, и общественная мысль. Иначе попросту не может быть — так было везде и всегда, так и будет. Приняв этот тривиальный факт, попробуем начать разбираться с тем, что эти явления из себя сейчас представляют.
Наше восприятие людей и событий становится все более и более медийным. Присутствие тех или иных тем и персонажей в телевизоре и/или в топ-листах социальных сетей является, казалось бы, необходимым условием для того, чтобы они были признаны заслуживающими внимания. На самом деле это не совсем верно, потому что существует пестрое разнообразие сравнительно массовых и при этом относительно замкнутых сообществ, которые по разным причинам остаются на обочине информационных потоков. Национальные диаспоры и криминальный мир, конфессиональные объединения и секты, геймеры и группы сетевого маркетинга, многочисленные сообщества по интересам, онлайн-коммьюнити и многие другие — все они живут своей собственной жизнью, о которой мы, так или иначе, слышали, но едва ли склонны включать эти социальные феномены в понятие российского гражданского общества. Кроме того, медийность сама по себе, хотя и необходима для признания «общественно значимой» субъектности, но далеко не всегда для него достаточна. Популярные телеперсонажи или звезды Instagram, Youtube и (даже порой) ЖЖ вовсе не автоматически приобретают статус лидера общественного мнения, хотя, как правило, сознательно или бессознательно на него претендуют.
Парадокс заключается в том, что люди, способные к публичной рефлексии на каком-никаком интеллектуальном уровне, как правило, значительно уступают в искусстве самоорганизации перечисленным выше как бы маргинальным социальным группам. Это настолько очевидно, что они, эти самые люди, — которые, в общем-то, субъекты или, по крайней мере, носители интересующей нас общественной мысли — и сами обычно отказываются от попыток участия в каких-либо структурах и тем более от их создания. Есть не слишком многочисленные исключения, которые существуют под разными названиями: комитеты, круглые столы, лиги, общественные движения, правозащитные орагнизации, политические партии (почти всегда — не имеющие официального статуса) и т.д. Их малочисленность, склонность всячески подчеркивать отличия друг от друга и низкая результативность в достижении заявленных целей чаще всего укрепляют рефлексирующих индивидуумов во мнении, что коллективное действие приносит в лучшем случае хлопоты, а в худшем — различной степени проблемы.
Разумеется, всё это на руку власти и, насколько она умеет, она способствует сохранению статус-кво. Умения её заключаются, как известно, в том, чтобы покрепче завинтить гайки и, в отдельных случаях, выдать липкие персональные пряники. Пока это у неё получается — настолько, что многие видят выход только в том, чтобы покинуть страну и, по мере возможности и желания, восполнять дефицит гражданских структур за ее пределами.
Конечно, расплата за нежелание следовать законам общественного развития неизбежна. Успешные современные государства не могут долго функционировать без независимого суда, конкурентного кадрового обновления, работающих механизмов обратной связи между властью и обществом. В России, как и в других больших странах со сложным этноконфессиональным составом особое значение имеет развитие реального местного самоуправления и прозрачные правила взаимоотношений между регионами и центром. Наконец, новый курс Кремля на конфронтацию с Западом уже сейчас приводит к серьезным экономическим проблемам, которые, судя по всем признакам, будут только увеличиваться.
Но значит ли это, что в случае неизбежных (видимо) политических изменений в России обществом будут востребованы субъекты общественной мысли и общественного движения прошлых лет? Сможем ли мы связать перечисленные выше декабрьские события с декабрями ближайшего будущего? Или, возможно, следует сменить месяц?
