В дополнение к сказанному мной вчера в «Гранях Времени» у Владимира Кара-Мурзы хочу уточнить некоторые моменты:

Ходорковский высказал в своей статье довольно очевидные соображения. Буквально аксиому теории права. Честно говоря, меня немного удивил ворох критичных комментариев из стана «прогрессивной общественности» на утверждение, что у гражданина отсутствует обязанность подчиняться неправовым законам. Для некоторых это оказалось открытием, а кто-то додумал себе из статьи призыв к немедленному старту кампании гражданского неповиновения. А прозвучала лишь констатация удручающего положения нашей правовой системы - призыв осмыслить именно это. И затем уже подумать над возможным арсеналом противодействия беспределу творимому нашим государством.

Теоретическая часть лежит на поверхности - бесспорным камертоном здесь является конституция как высший нормативный правовой акт принятый народом и естественные права человека, которые не могут ущемляться никакими государственными велениями. Практически – сложнее, учитывая, что «верхи еще могут, а низы пока хотят». Но изменения непредсказуемы, тем более зная склонность наших законодателей не думать о долгосрочных последствиях своих действий. И здесь все является полезным, что заставляет поразмыслить над тем, как бы эти изменения подтолкнуть.

Поэтому дискуссия и привлечение внимания к этой проблеме хороша само по себе. Именно этого Михаил Борисович, я думаю, в первую очередь и добивался. Далее, конечно, видится важной содержательная работа по детализации объективных критериев соответствия отечественных законов праву о которых говорила Елена Лукьянова. При этом любопытно, что если мы только приближаемся к обсуждению таких азбучных вещей, то западная наука, как всегда, ушла далеко вперед: начиная со второй половины XX века ведется полемика не просто о неподчинении неправовому закону, но под вопросом стоит, в принципе, наличие такого свойства у законов, как общеобязательность. Обладает ли государство априорным правом требовать от всех лиц, находящихся на соответствующей территории, подчинения установлен­ным им нормам, а соответствующие лица — обязанностью этим требованиям подчиняться? (см. Р. Белькович, "Существует ли обязанность подчиняться закону?"). Именно так ставится проблема. Поскольку, исходя из автономии личности и свободы воли, лицо сначала добровольно становится субъектом взаимодействия, акцептуя предлагаемые правила, и лишь в силу этого попадает в сферу нормативной системы. Так, например, человек сначала проходит процедуру регистрации на соревнованиях, и только после этого к нему применимы соответствующие нормы. В государстве же все наоборот - сами правила издаваемые его аппаратом делают лицо участником отношений, урегулированных этими правилами. И институт гражданства как якобы добровольное принятие этих норм является довольно слабым аргументом в этой истории, поскольку все-равно не подразумевает за человеком никакого реального выбора.

P.S. Обязанность подчинения государственным велениям в зарубежной литературе приня­то обозначать термином «political obligation», то есть политическое обязательство. Его обоснованности посвящена масса научных работ. Если кого-то интересует эта тема подробнее, то вот несколько ключевых среди них: Ричард А. Вассерстром «Не подчиняясь закону» (Стэнфордский университет ); Роберт Пол Вольф «В защиту анархизма» (Колумбийский университет) ; Родион Белькович «Существует ли обязанность подчиняться закону?» (НИУ ВШЭ)