Как только несанкционированно гуляющим уже второй день вокруг здания ГД учёным объявили о принятии законопроекта о «реформе» РАН в третьем чтении, те быстро разошлись. Горстку оставшихся без особых усилий оттеснили от входа в Госдуму к углу Тверской улицы и Охотного ряда сотрудники полиции.
Поинтересоваться судьбой задержанных во время акции учёных удосужились полтора десятка человек, в т.ч. даже один член-корреспондент РАН – лингвист Анна Дыбо. Автозак отвёз Илью Худякова, Александра Маевского и Илью Воронцова по Б.Дмитровке в Тверское отделение. Интересно, а сколько из гулявших «против реформы РАН» учёных вообще в курсе, что на этой акции кого-то повинтили? Освободили задержанных у Госдумы лишь поздним вечером после шумихи в соцсетях (спасибо Н.Деминой из Полит.ру).
Многие учёные совершенно искренне удивились, что Путин не сдержал данное президенту Академии Фортову слово. Ну, а российское общество имеет законное право столь же искренне удивиться политическому инфантилизму академических учёных. Казалось бы, опыт принятия тем же самым «взбесившимся принтером» закона «Об образовании», разгром ИТЭФа Ковальчуком и многие другие события новейшей истории отечества могли научить академическое сообщество тому, как на самом деле сегодня в России принимаются решения и какие аргументы, в принципе, учитываются. Кроме маленьких зарплат для научных сотрудников у директора любого НИИ есть дополнительные возможности задавить науку в подведомственном учреждении. Например, запретить на год покупать оргтехнику по грантам или ужесточить пропускной режим, чтобы помешать сотрудникам других НИИ и иностранным коллегам посещать научные семинары. Всё это проделал назначенный Ковальчуком директор. И, кстати, все обстоятельства пожара, из-за которого сгорел ускоритель элементарных частниц, не расследованы до сих пор.Но не тут-то было…
«Наука вне политики» – эту избитую фразу я часто слышу от коллег. Увы, но за собственную глупость приходиться дорого платить. Дело в том, что любые переговоры о распределении финансирования – это политика по определению. Различаются лишь технологии принятия решения: в азиатских деспотиях всё замкнуто на одного человека, а в западных демократиях – полномочия распределены между широким кругом прошедших процедуру выборов политиков. Собственно, когда внутри Академии принимаются решения о дележе средств между разными научно-исследовательскими программами, там происходит не меньше политики, чем при согласовании бюджета в любом парламенте мира. Только механизм здесь используется византийский, т.е. множество переговоров за закрытыми дверями и интриг, а публичной политики нет вовсе. Вообще-то, закулисная политика хуже публичной качеством принимаемых решений, но речь сейчас не об этом.
Многих волнует сегодня вопрос, что теперь будет с РАН и наукой в России? Естественно, будущего не знает никто. Но несколько очевидных соображений всё же нужно зафиксировать. Во-первых, в текущей политической обстановке налицо кризис легитимности. Т.е. написанный в законе текст имеет силу лишь по обстоятельствам – законы применяются избирательно. И не всегда сразу. Во-вторых, принятие закона в ГД не означает, что закон будет подписан Путиным. Нет, я ни в коем случае не думаю, что депутаты правящей партии могут принимать самостоятельные решения – конечно, они выполняли инструкцию из АП. Но у Путина ещё есть возможность передумать. Вопрос лишь в том, сумеют ли российские учёные найти убедительные аргументы, чтобы заставить его взглянуть на ситуацию по-другому.
На самом деле, финансирование РАН – это копейки в сравнении с Олимпиадой или пресловутым Оборонсервисом. Ну, а амбиции лично Ковальчука и Ливанова не стоят тех репутационных потерь, которые понесёт «коллективный Путин» (партия власти) в глазах своего ядерного электората. До принятия закона о «реформе РАН» в третьем чтении академические учёные, ведомые Президиумом Академии, играли в «доброго царя и вероломных бояр». Эта стратегия провалилась. Неизвестно, сумеет ли научное сообщество грамотно оценить ситуацию и сделать правильные выводы. Но, в любом случае, от выживания РАН зависит судьба науки в России, а значит, и судьба каждого из нас.
