Интервью взяла Ирина Фуфаева

Несколько лет назад, отгремев, закончились бои за лес рядом с подмосковным поселком Селятино. Закончились победой. Защитникам леса удалось доказать, что передать в бессрочное пользование землю лесного фонда глава района не имел никакого права.

И вот здесь же снова посягнули на кусочек природы, который по закону никак не может быть отчужден. На этот раз в частную собственность попала речка, протекающая рядом с деревней Лисинцево (входит в городское поселение Селятино).

И на сей раз координатор защиты леса Татьяна Павлова, ставшая тем временем местным депутатом, не собирается мириться с растаскиванием природы. Но вместо войны она решила пойти другим путем, необычным, нетипичным для земельных конфликтов – путем мирных переговоров с застройщиком.«Повоевать всегда успеем» — говорит Татьяна. Скептиков много, да и у самой Татьяны нет стопроцентной уверенности в победе именно этой стратегии, но обнадеживающие тактические выигрыши уже есть.

Обо всем этом – горячем прошлом и рассудительном настоящем – я беседую с самой Татьяной.

Как вы пришли в общественную деятельность? До борьбы за лес были активистом?

Где-то с 2009 года, когда появилось свободное время, я стала сторонником ВВФ, поддерживала Гринпис, была на митингах в защиту Химкинского леса. То есть занималась защитой природы как рядовой активист, не как координатор инициативной группы. А тут пришлось.

Весной 2012 года пошли слухи: в Селятино вырубят лес. Поселок расположен неблагополучно: с одной стороны Киевское шоссе, с другой еще одна федеральная трасса, с третьей — железная дорога. Лес — с четвертой. Там постоянно гуляют — с собаками, на лыжах, без лыж... Очень удобно, когда под боком лес.

Мы, несколько единомышленников, стали писать обращения в инстанции, искать информацию… Появились документы, из которых было понятно, что наш лес поставили на кадастровый учет как частную собственность компании ОАО «Трест Гидромонтаж», и что участок предназначен под расширение поселка Селятино. И самое главное — что категория земельного участка «не установлена». Мы понимали, что лес должен иметь категорию “земли лесного фонда”. Что произошло? Чтобы сменить эту категорию, нужно постановление Правительства РФ. И вот мне передали, что называется, инсайдерскую информацию – переписку разработчика нового генерального плана — института градостроительства НИиПИ — с главой Селятино. НИиПИ спрашивал, как им планировать на месте леса дома, если категория участка «земли лесного фонда». Наши власти ссылались на постановление главы района какого-то махрового 92 года о выделении участка в бессрочное пользование Тресту Гидромонтаж, тогда еще госорганизации, под расширение поселка. Мол, все законно.

Итак, никакой смены категории не было. Просто глава района в бандитские девяностые взял и отдал федеральную собственность. Какая уж тут законность! И мы начали борьбу с генпланом, которым, по сути, пытались узаконить вырубку леса. Проводили митинги, собрали около 4 тысяч подписей против вырубки леса при том, что население всего Селятино около 15 тысяч…

Все равно что 4 миллиона подписей в Москве собрать. Как удалось?

Удалось. Но сил и времени очень много ушло. Пройти по всему поселку в каждую дверь постучать… представляете?

Я-то хорошо представляю. В наше время далеко не каждый и дверь-то открывает. Получается, что вы взяли подписи чуть ли не всех взрослых жителей.

Было бы еще больше подписей! Но в поселке многие сдают квартиры, нам открывали арендаторы, сожалея, что не имеют права на подпись. А так люди все были против вырубки, кроме разве что работников «Трестгидромонтажа», да тех, кого ввели в заблуждение обещаниями – «вот построят дома и им дадут квартиры». Наивный народ.

Да еще параллельно нам пришлось вести вторую общественную кампанию, уже в защиту парка. Та же самая компания смогла получить в аренду парк напротив леса под строительство жилого комплекса, начала огораживать парк... Митинги, подписи не давали результатов. Прокуратура и полиция нас не видели, администрация не поддерживала.

Пришлось применять акции прямого действия. Мы стали останавливать технику, едущую на стройплощадку, перекрывали дорогу. Меня задерживали, сфабриковали дело – сопротивление сотрудникам полиции. И, хотя это было мое первое правонарушение, вместо минимального наказания -штрафа в 500 рублей — мне дали 5 суток ареста.

То, что пришлось посидеть пять суток – это еще ладно, но на меня пытались завести несколько уголовных дел “за экстремизм” и повесить крупные штрафы за то, что якобы, когда мы не пускали на стройплощадку технику застройщика, тем самым перекрыли улицу для проезда остального транспорта, якобы из-за нас “скорая помощь” не могла к госпиталю проехать. К счастью, мы успели заснять момент истины, когда при проезде скорой строительная техника отъезжает, а скорая спокойно проезжает. Запись показывает, что водители строительной техники имели возможность совершать маневры, то есть могли спокойно встать на обочину и не загораживать проезд. А обвинили меня. Ангажированный суд первой инстанции, не удосужась посмотреть видео, назначил штраф 50 тысяч…

Но к моменту, когда дело о штрафе попало во вторую инстанцию, тот мой арест на пять суток уже привлек внимание общества и СМИ. Как раз в это время началась предвыборная кампания нынешнего губернатора Московской области Воробьева, до того исполняющего обязанности губернатора. Он не смог не обратить внимания на шум, который подняла Женя Чирикова, не оставившая меня “гнить в застенках”.

После скандала явный беспредел прекратился. Судья во второй инстанции посмотрел видеозапись, установил отсутствие моей вины, штраф отменили.

А сотрудники Комитета лесного хозяйства моментально прозрели, обнаружили нарушения закона при передаче земельного участка,«нашли» свой участок и начали судебное разбирательство. Суды длились до лета 2015. Выигрывал“Трест Гидромонтаж”, но Комитет дошел до Верховного суда РФ. В итоге было подтверждено, что наш лес – федеральная собственность, категорию "лесной фонд" никто не менял, и ту бумажку 92 года глава района выдавать не имел права.

Я в 2013 году пошла на выборы, стала муниципальным депутатом городского поселения Селятино. Кроме того, участвовала в выборах главы поселка Селятино, и всего на 60 голосов отстала от победителя-единоросса, даже в ситуации фальсификации результатов!

Таким образом, эта история закончилась хорошо. Но силы, нервы, время… Задерживали многих, не только меня. Мы победили, но трудно. Нам пришлось пострадать.

Именно поэтому вы решили пойти сейчас другим путем?

По разным причинам. И из соображений безопасности. И из соображений эффективности. И исходя из реальных возможностей, которые нам предоставляет закон, в данном случае, прежде всего, Водный Кодекс РФ. Как говорится, надо сопоставлять свои желания с возможностями.

Вообще за последнее время я поняла, что толк из помощи выйдет, если инициативная группа — люди активные и самостоятельные.

Деревня Лисинцево, где в частную собственность попала речка и старинный липовый парк, о чем я говорила, входит в то же самое городское поселение Селятино. В его составе несколько деревень, я живу в ближайшей, Софьино, а Лисинцево — самая дальняя. Деревня не только дальняя, но и очень маленькая, прописано в ней всего 9 человек. Если в пятнадцатитысячном поселке на акции выходило сто человек, а на акции радикальные — вообще пять, то сколько выйдет в такой деревне? С кем защищать? Силы здесь очень скромные. Даже в большом Селятино, когда я перекрыла движение техники на стройплощадку и меня забрали, остальные – а их было немало – расступились. Вместо того, чтобы сплоченно не дать проехать технике. Было обидно. Одного забрали, и все рассосалось. И это в крупном поселке. А что будет в маленькой деревне?

О безопасности. Деревня Бекасово, которая выступала против логистического центра, горела 3 раза. В Лисинцево нет нормальной дороги, туда не проедет пожарная машина. Таковы риски, такова цена войны. Очень высокая. В итоге я решила пойти мирным путем. Повоевать успеем. Мне еще Женя Чирикова говорила: самое главное — человеческий ресурс, чтобы никто не перегорел и не пострадал.

Можно воевать, но мягко и одновременно очень зрелищно. Я дала совет: если вокруг спорных территорий ставят забор, и если вы допустите, что он сомкнется, то на стройплощадку вы уже никогда не попадете. Пока забор не сомкнулся, задача — чтобы он и не сомкнулся. Я проконсультировала жителей, как этого добиться при помощи так называемого “чеченского варианта сопротивления”. В случае негативного сценария будем использовать его.

Но, вообще говоря, застройщик уже пошел на компромисс, и помогло в этом именно внимание СМИ, которое мне удалось привлечь.

Итак, рядом с Лисинцево планируется огромный коттеджный поселок – на 445 домов. Начались строительные работы. Сначала по просьбе жителей с застройщиком попытался договориться мой коллега, глава комиссии по экологии нашего совета депутатов. Ничего не вышло.

Эта речка значится в документах как «ручей б\н», без названия, «левый приток первого порядка реки Пахра». Весной она сильно разливается, летом пересыхает. Три мелководных водохранилища называются в документах «гидротехническими сооружениями» — на самом деле это запруды, сделанные бобрами. Тем не менее, это небольшие пруды, в них можно купаться. И все это попало в частную территорию под застройку. Изначально, судя по документам, застройщик вообще хотел закатать речку в трубу. Потом это решение отменили, но все равно речка должна была протекать в коттеджном поселке, за забором, и жители деревни доступа бы к ней не имели.

Также под застройку отдали территорию, где стояла барская усадьба и примыкающий к ней старинный липовый парк, где правильными квадратами растет липа кавказская, мощное, крепкое дерево, которое было специально завезено и высажено помещиками.

Все липы до сих пор в прекрасном состоянии. Жители отправили фотографию одной из них во Всероссийскую программу «Деревья — памятники живой природы» и получили решение сертификационной комиссии о том, что ее занесли в Национальный реестр старовозрастных деревьев России.

Наконец, под застройку попала часть старого кладбища семнадцатого века с могилами, старыми могильными плитами. Сохранившиеся склепы говорят о том, что здесь хоронили богатых людей.

Наша депутат Ирина Румянцева установила, что усадьба с парком и деревня Лисинцево принадлежала представителям служилого дворянства, среди которых были воеводы и государственные деятели, Яковлевым-Глебовым. Церковь Знамения Пресвятой богородицы была построена в середине 18 в. Василием Глебовым, церковь в 50-е годы 20 века взорвали, могильные плиты разлетелись… Короче, от усадьбы остался только парк и старое прицерковное кладбище.

Когда комиссии по экологии договориться с застройщиком не удалось, жители попросили помощи у меня. Мы распространили информацию в соцсетях, проблему осветили интернет-СМИ, а затем и федеральные каналы. Реки застраивают в Подмосковье сплошь и рядом, этим никого не удивишь, и я сделала ставку на кладбище: стройка на костях. Эта тема выстрелила, а заодно по телевизору показали и реку с парком.

Правительство области запросило местную власть, те отрапортовали — все отлично. Но тут вмешались мои знакомые ребята из Общественной палаты Московской области, с которыми мы познакомились еще в пору борьбы за лес. Надо сказать, что они – участники провластных молодежных движений типа «Местных». Вообще защитники леса в Селятино были людьми самых разных взглядов: анархисты, националисты... Если начинали спорить, я всегда прекращала: «Так, ребята, мы занимаемся не политикой, а защитой леса, давайте говорить не о том, что нас разъединяет, а о том, что объединяет. Нашисты, местные… мне все равно, какие у вас взгляды, но если вы действительно хотите помочь с лесом, давайте объединять усилия». Сработало. В частности, ребята из «Местных» помогали снимать на видео митинги и провокации застройщика, делали ролики, распространяли информацию по своим ресурсам, и наша борьба освещалась не только условно оппозиционными, но и провластными СМИ в одном ключе.

И сейчас я продолжаю с ними общаться. В политическом плане мы не сходимся абсолютно, но не деремся, высказываем свои точки зрения.

После бодрого рапорта наших властей они приехали в рамках проекта Общественной палаты Московской области «Экологическая экспедиция», сделали фото, зафиксировали нарушения и проинформировали область: Павлова говорит правду, местные власти вводят в заблуждение. Они же помогли организовать выезд комиссии общественной палаты по культурному наследию, куда вошли представители ВООПИК. Мы хотим добиться признания парка и кладбища памятником, провести археологическое исследование, историко-культурную экспертизу через Министерство культуры.

Далее, мы решили организовать по этой проблеме рабочую группу. Пригласили в нее застройщика. Его риторика поменялась: он уже готов и реку вернуть, и липовый парк не трогать, только чтобы компенсировали потери другим участком земли. Мы регулярно собираемсяна заседания. Сделали запрос в Росимущество, чтобы понять, как вернуть реку в федеральную собственность, обменять ее на другую землю. Если владельцы ОАО «Трест Гидромонтаж» были полностью отмороженными ребятами, то этот застройщик вроде бы способен к переговорам... Обмен земли будет возможен лишь через суд, который, надеемся, должен быть чистой формальностью, застройщик не против, готовит для суда документы.

Далее жители забили тревогу: застройщик ведет работы в водоохранной зоне, строит трансформаторную будку, устроил отвал грунта, что запрещено Водным Кодексом, навез песка для строительства дороги. Песок с талыми водами попадает в реку.

Я инициировала совместный выезд на место с участием жителей и представителя застройщика. Сфотографировала нарушения, документы, представленные застройщиком,обратилась к юристу Гринпис России Ольге Блатовой. Ольга дала заключение: будку в границах водоохранной зоны строить можно, размещать отвал грунта – нет. Я передала ее письмо застройщику, и неожиданно для меня он легко согласился устранить и это нарушение.

Звучит очень позитивно…

Если вы думаете, что дело ограничивается позитивом, то это далеко не так. Как выясняется, в этой тактике тоже много головной боли, подводных камней, правовых коллизий, людских подозрений...

Я понимаю, что люди не очень-то верят, что им обеспечат доступ к реке на практике. Хотя я не сомневаюсь, что, добившись возврата реки из частной собственности в федеральную, соблюдения доступа к водоему мы добьемся в любом случае.

Скажем прямо, нынешний Водный Кодекс лоялен к застройщикам, он был специально изменен в пользу застройщиков, и мы своей волей не можем запретить то, что разрешает закон — например, саму стройку в водоохранной зоне (в нашем случае это 50 метров от реки). Мы можем только критиковать закон. Жители, боюсь, не совсем это понимают. Как и не понимают собственную уязвимость… Например – так уж сложилось, – у них самих есть огороды в той же водоохранной зоне, где по закону запрещена распашка земель. Это наша реальность. В соседнем Свитино по этому нарушению можно полдеревни оштрафовать. А между тем жители решили использовать запрет на распашку земель для борьбы с выделением участков под коттеджи в водоохранной зоне. Застройщик же прекрасно это понимает и в ответ может устроить им аналогичные проблемы. В итоге всё закончится долгой войной, в которой обе стороны только потеряют. Понятно, что формально это нарушение, но раз жители точно так же нарушают ту же норму закона, не лучше ли произвести “взаимозачет”, тем более что никаких особых последствий оно за собой не влечёт?

Я осознаю, что застройщик не пойдет на дальнейшие уступки, а если жители будут пытаться целиком загнобить проект на 445 участков, каждый из которых стоит несколько десятков тысяч долларов, Лисинцево просто снесут. Опасаюсь поджогов и заказных уголовных дел, и пока не очень представляю, как в этой ситуации вырулить. Даже если до этого не дойдет, все равно, позитивные договоренности, достигнутые на переговорах, скорее всего пойдут прахом, и тот же возврат речки может растянуться на года, если вообще состоится.

Или вот ситуация с прокладкой дороги вдоль речки. Сейчас там есть грунтовка без асфальта в жутком состоянии. Застройщик прокладывает по своей территории дорогу асфальтовую: по Водному Кодексу движение в водоохранной зоне разрешено только по асфальтовым дорогам. В общем-то, это неплохо, ездить по ней можно будет, не нарушая Водный Кодекс, да и гарантия появится, что жители нового элитного поселка не будут самовольно продлевать свои заборы до уреза воды — поселок будет отделен от речки дорогой. С другой стороны, это тоже вызывает недовольство. А еще асфальтовую дорогу не проложить без предварительной езды по этому месту без асфальта. Вызванный жителями представитель Минэкологии движение транспорта в водоохранной зоне без дорог установил, наверное, вынесут предписание устранить... Но как? Тем более, что у самих жителей в деревне есть дорога в водоохранной зоне без асфальта.

Такие вот сложности подстерегают на пути поиска компромисса. Рутинные, не столь заметные, как задержания и перекрытие дорог, но весьма выматывающие. А еще тебя запросто могут обвинить в ангажированности, недостаточном радикализме… В любом случае это тоже опыт...

Фото — mk.ru