«В БирюлевО погромы, а в БирюлевЕ была бы мирная демонстрация»  — такая вот филологическая шутка встречается на просторах сети. Географическое название «Бирюлево» начали склонять налево и направо после известных событий. Кто начал склонять, а кто и не очень.

В чем же соль шутки? Не только в иронии над граммар-наци. Есть в ней и то серьезное зерно, о котором и хотелось бы поговорить. А именно – качество политического действия и политического высказывания напрямую зависит от уровня образования. Речь идет не только и не столько о школьном образовании, хотя и о нем тоже. Речь идет об образовании людей в области политики, об их политической социализации, как говорят в политологии.

Русский бунт – бессмысленный и беспощадный.. Сколько раз эту фразу цитировали в последние дни. Перевернутые машины, раскуроченные палатки? И в самом деле, в чем смысл этого, как кажется некоторым, неадекватного поведения? Все эти безобразия могут быть прочитаны, только если посмотреть на них в целом как на высказывание. Высказывание, значение которого понимается без труда: мы возмущены, нас не устраивает ни политика государства, ни его качество. Эта мысль, переформулированная в более сложных терминах, чем требования народного схода, но суть та же самая.

Правда, кроме государства в речах возмущенных бирюлевцев фигурируют еще и «кавказцы», «черные», «азеры». Люди, как обычно, склонны искать простые ответы на сложные вопросы. А сложившаяся в районе ситуация — сложная, теперь-то это очевидно всем. Убийство совершается не потому, что правоохранительная система спускает все на тормозах, не потому, что коррупция позволяет хозяевам пресловутой овощебазы не соблюдать закон, не потому, что мы сами, мы, включая жителей Бирюлева, построили такое государство. Виноват «национальный характер и национальная ментальность» убийцы. А ведь убийца имеет не только национальную идентичность, но еще и гендерную, и социальную и много других, например. Но в картине мира возмущенного жителя Бирюлева, они отсутствуют. Отсутствуют потому, что построение сложных картин мира требует сложного образования, которое среднестатистическому россиянину ни государство, ни общество, ни средства массовой информации, ни партии не дали, а на самообразование у него нет ни времени, ни сил.

Люди видят вокруг себя безнаказанность, чувствуют свою незащищенность и не знают, что делать. И происходит это потому, что у людей напрочь отсутствует представление о политическом, о социальном действии. Они не видят связь между выборами и своей безопасностью, между своим участием в социальных проектах и работой полиции, между своей гражданской активностью и чистотой улиц. Население России, частью которого являются жители Бирюлева, так и не прошло политическую социализацию, так и не превратилось из населения в ответственных граждан. И в этом смысле погром – это их первое коллективное действие, это такой инфантильный шаг на пути к политической активности. Вопрос в том, не останется ли он последним? Найдутся ли акторы, которые запустят процесс политической социализации таких россиян, как бирюлевцы.

Интеллигенты, которые называют участников погромов сквозь губу быдлом, конечно, прекрасные люди — высоко образованные, живущие в хороших районах, происходящие из хороших семей. Но только своим отношением они никак не способствуют взрослению этих в политическом смысле подростков. Хотя мнение «креативного класса» и самих погромщиков не очень волнует. Разговаривать с ними должны те, кого стихийные ксенофобы из Бирюлева готовы слушать.

Согласно политологическим теориям, «воспитателями» политического поведения в обществе могут стать школа, государство, церковь. Но все эти институты вовсе не заинтересованы в политическом взрослении населения России (в случае школы важно, что заказчиком у нее является государство). Наоборот! Им важно, чтобы народ безмолвствовал. И уж лучше время от времени устраивал погромы, чем «неправильно» голосовал на выборах. Называет теория и других агентов воспитания. Это, прежде всего, политические партии и движения. И в случае с Бирюлевом речь идет, конечно, о националистических партиях или политиках, которым близок консервативно-националистический дискурс.

И естественно, многие из них не остались в стороне. Вот, например, Константин Крылов, вполне поддержал бирюлевцев… Причем не только в их требованиях, но и в их методах. А значит, не предложил им перейти на следующую ступень политического воспитания, а наоборот, решил заработать себе очки на поддержке подросткового поведения…

А вот предложенный Алексеем Навальным законопроект о введении виз — это нечто другое. Политик демонстрирует возмущенным людям новую модель поведения – не громить ларьки и машины – а научиться делать политические предложения, научиться выражать мысли в политическом дискурсе, научиться отстаивать свое мнение в пространстве смыслов и законопроектов, а не кулаков.

И пусть сам по себе законопроект и идею введения виз нельзя оценить позитивно. Во-первых, даже если принять идею о том, что нам надо срочно отгородиться от Средней Азии, эффекта от введения любых заградительных мер в нынешних условиях не может быть по определению. Что ставить на дом самый крутой замок, если внутри всегда есть люди, готовые открыть окно, если им сунуть 10 рублей? Сегодня в условиях тотальной коррупции введение виз заведомо неэффективно.

Но не это даже главное. Сама идея высоких заборов на юго-восточных направлениях вызывает огромные сомнения. Можно сказать сильнее: во внешнеполитическом аспекте шаг этот очень вредный. Мы же не хотим видеть талибан уже на своей границе? А введение виз стало бы движением именно в этом направлении: если Россия перестает быть центром притяжения среднеазиатских республик, то таким центром станет Афганистан и Пакистан. Но это — тема отдельной большой статьи.

Но вот в аспекте внутреполитическом, как это ни парадоксально, видны и положительные черты инициативы Навального. Если рассматривать его как инициативу в области образования. Если начнется массовый сбор подписей за введение виз, то это будет началом превращения населения, прежде считающего единственным политическим действием погром, в граждан. И не важно, что после возможного введения виз люди быстро убедились бы, что эта мера не работает. Главное, они примерят на себя модель иного политического поведения и получат шанс понять, что громить ларьки – не единственный путь.

Когда люди говорят на цивилизованном языке законопроектов – это уже первый шаг к политической социализации. Ну, а объяснить им, что в безнаказанности преступников виноват не «национальный менталитет», а деформированные институты государства — это уже следующий урок, для которого еще должен найтись учитель.