А сейчас внимание, уважаемые оппоненты сосредоточьтесь, мы тут щас будем этим постом набирать 700… нет, 800 комментов, и никто не уйдет без тринадцати рублей. Или вы со мной согласитесь и промолчите. Но ведь вряд ли?..
Я написала в твиттер, что поступок Алексея Навального, вышедшего на акции в поддержку ребят-болотников, вызывает мое ГЛУБОКОЕ УВАЖЕНИЕ, какие бы разные взгляды ни были у нас с Алексеем. Даже так: глубочайшее. Сейчас я это чуточку поясню.
И вот когда я слышу, что прокурор запросил десяточку Даниле Константинову, я просто спрашиваю в твиттере: а что мы будем делать? Перекроем Тверскую, все сорок человек, присутствующих на процессе? Потому что я не понимаю, как правильно поступать, когда у тебя на глазах сажают невиновного человека с железобетонным алиби и выдающимися защитниками. Во-первых, этот человек невиновен, его надо отпустить. И наказать тех, кто его сажает. Во-вторых, я думаю — а что у нас происходит по другим уголовным делам? Где нет железобетонного алиби и выдающихся адвокатов?
Ну давайте еще поговорим о парализованном Топехине. 20-я больница отказала ему в освидетельствовании. То есть от содержания в СИЗО его не освободят, он будет там валяться, и 13-го к нему придет судья, чтоб его судить. Если, конечно, до того его не отправят обратно в Бутырку, где условий для его содержания нет, и где, собственно, он из здорового человека превратился в инвалида. И вот, что за диагноз ему поставлен в 20-й больнице:
Это захватывающая история о том, как тридцатилетний парень дал в торец женщине под шестьдесят, а потом швырнул ее об пол так, что она упала, ударилась головой и потеряла сознание. Ситуация не слишком распространенная и уголовно наказуемая, но если уточнить, что дело происходит в следственном изоляторе, и он — сотрудник, а она — заключенная, — то мне вот тут подсказывают, что в порядке вещей. И в этом СИЗО — в частности. В таком замечательном СИЗО… таком красном, да?
Я неоднозначно отношусь к танцам в храмах, но своим письмом из Мордовской колонии Надежда Толоконникова, конечно, совершает свой личный подвиг, очень для нас значимый. Она рассказывает правду.
Ребят-болотников приводят к нам в приемную руководителя, его самого нет. С нами зам, подполковник, — и девушка, секретарь начальника СИЗО. Мы с Любой Волковой. Болотники по одному.
Как жизнь? Как голосовали?
Я тут истин не открою никаких и попытаюсь коротко. Повторяю, я не фанатка Навального. Я вообще ничья не фанатка, даже не своя собственная. Но я за него агитировала. Ну, как агитировала? Газеты по ящикам раскладывала. Штуку эту красную клеила неоднократно и от дворника защищала. Баннер у меня на балконе. Потому что я лично решила, обдумав вопрос, что Навальный — то, что нужно сейчас для того, чтобы двигаться вперед. Нет, я не обалдела от его неземной красоты, нереального ума, сверхъестественной харизмы и восхитительного ораторского таланта. Я подумала и решила, взвесив плюсы и минусы.
Можно даже не писать пару слов, я в твиттер постила всю трансляцию. Спасибо Алексею Навальному, спасибо Дмитрию Гудкову, которые нашли время зайти и дать показания по личности Даниила. Не спасибо всем, кто этого времени не нашел и не пришел показать, что нас не 20 человек фанатов. В конце допроса Навального Даниил спросил: Алексей, скажи, мы посадим всех жуликов и воров? Всех бандитов в погонах? Алексей говорит: конечно. Публика: да!!! Приставы молчат.
Тут меня в рассылке моей партии спросили: мол, вы правоохранительные органы хаете, а кто же у нас преступников ловит? И есть ли преступники? Решила ответить публично.
Мои сомнения в разумности проведения гражданами антифашистских убеждений акции в офисе штаба Навального привели к написанию в мой адрес ряда открытых и закрытых писем весьма возмущенного содержания. Закрытые письма я не комментирую, а ответить хочу разве что Евгению Ихлову, поскольку именно он в своих вот этих поползновениях вербальных решил мне сообщить, что я — не правозащитник. И считает, что таким образом на меня наехал.
Пару слов про лозунги. Красиво, конечно: «нелегальных людей не бывает», но я это не очень понимаю. Нелегальные мигранты всё же бывают. Пока есть границы и те, кто их обходит.
